Муравечество

Кауфман, Ч.

Кауфман, Ч. Муравечество : [роман-головоломка] / Чарли Кауфман ; перевод Сергея Карпова и Алексея Поляринова. - Москва : Индивидуум, 2021. - 701, [2] с.

Аннотация: Чарли Кауфман знаком нам по фильмам, но пора признать: до сих пор автора "Адаптации" и "Вечного сияния чистого разума" сдерживали бюджет и ограничения предметного мира. В дебютном романе о неудачливом кинокритике он сбрасывает оковы: повествование простирается на миллионы лет вперед и назад, населено вымышленными и подлинными звездами кино, роботами-клонами Трампа, рассуждениями о Сокурове и Нолане, БДСМ-практиками и язвительными комментариями к эпохе #MeToo. "Муравечество" — величественный и едкий роман-головоломка, который можно дешифровать по модели Т. Пинчона или Д. Ф. Уоллеса, а можно нырнуть в него с головой и покориться психоделической мощи.

Местонахождение книги: Центральная городская библиотека им. А.С. Пушкина (зал художественной литературы)

Чарли Кауфман – американский сценарист, режиссер и продюсер. Именно его светлый ум подарил миру такие шедевры, как «Быть Джоном Малковичем», «Адаптация» и «Вечное сияние чистого разума» (помимо прочих кинолент, разумеется). В какой-то момент Кауфману стало тесно в рамках сценаристского мастерства, и он решился на смелый шаг – сотворить роман. Казалось бы, сценаристы такие же работники со словом, как и профессиональные писатели. Но шанс промахнуться всегда есть. К счастью, у героя этого обзора все получилось как нельзя лучше.

«Муравечество» – дебютный роман, увидевший свет в 2020 году. В аннотации вскользь были указаны титаны зарубежной постмодернистской школы – Томас Пинчон и Дэвид Уоллес. В самом деле, оскароносный сценарист поработал на том же жанровом поле, что и указанные авторы. «Бесконечная шутка» и «Радуга тяготения» действительно имеют определенные схожие черты с «Муравечеством». Но они поверхностные. В остальном же работы мастеров пера смотрятся гораздо весомее, солиднее. Однако есть подозрение, что все это вообще не тревожит Кауфмана.

Главный герой романа – Б. Розенберг. Мужчина работает кинокритиком, карьера которого хоть и успешна, но стагнирует. Вспоминается известная цитата из «Залечь на дно в Брюгге», которую не могу здесь написать, в силу культурных соображений. Однако это не мешает герою постоянно напоминать всем (включая, читателя), что он не еврей, что у него есть афроамериканская подружка, что он максимально прогрессивный человек. Судьба сводит Розенберга со стариком Инго, который подобен манне небесной. На протяжении девяноста лет он снимал свой фильм и никому его не показывал. Вот оно! Грааль, горшочек с золотом от лепрекона, шанс один на миллиард. Сам фильм длится три месяца и повествует о человеке, не выходившем из дома девяносто лет. Розенберг, затаив дыхание, хватает удачу за хвост и просматривает ленту, убеждаясь в том, что это шедевр всех времен и народов.

Однако судьба-злодейка с легкостью отнимает у кинокритика шанс всей жизни. Фильм сгорает аккурат в тот момент, когда герой вышел за минералкой. После пожара начинается форменное безумие. Мужчина пытается восстановить полученный опыт и отыскать фильм по крупицам в чертогах своего разума. Так начинается путешествие по подсознанию Розенберга. Этот трип занимает большую часть произведения. Сеансы гипнотизера, к которому он обратился, чтобы восстановить пазл, смешиваются с реальностью, снами кинокритика. Выясняется, что увиденный фильм оказал сильное влияние и прочно засел в подкорке Розенберга. Настолько, что начал менять саму жизнь мужчины, восприятие времени и пространства, окружающей действительности и прочего. Абсолютный сюрреализм.

Такие дела, дамы и господа. Если коротко, почти семь сотен страниц умещаются в короткую фразу «кинокритик посмотрел кино и пытается его вспомнить». Но не стоит разочарованно вздыхать и думать о том, «какие же клоуны, эти ваши постмодернисты».

«Муравечество» можно отнести к многослойным романам. Самый очевидный слой посвящен кино. Кауфман щедро разбросал огромное количество отсылок, связанных с индустрией. Никто не отменял элемента игры – считывая ту или иную «пасхалку», ощущаешь удовольствие вкупе с азартом. Второй слой – авторское высказывание на общественные проблемы. Чарли Кауфман высказывается об экстремальных проявлениях феминизма, затрагивает тему расизма, гендерного вопроса и прочего доброго и светлого.

Еще один слой гораздо более глубокий. Автор проводит кропотливую работу над темой проблем отдельно взятого человека, его взаимоотношений с социумом и миром вокруг. Так, вечный вопрос про искусство и человека – кто кого создает – также освещен на страницах романа. Вдобавок, читатель погружается в такие омуты, как одиночество, фатализм, комплексы и психологические проблемы личности. При всей своей странности и отталкивающего характера, Розенберг – обычный человек, который также страдает от самого разного комплекса проблем. И, как и все, он находится в поисках чего-то, что сможет помочь с этими самыми проблемами справится. В случае с кинокритиком спасательным кругом является фильм Инго. Через искусство герой начинает копаться в себе и своей памяти.

«Муравечество» – отличный роман, который дает понять и прочувствовать простую мысль. Наша жизнь, какой бы она ни была, полна смыслов. Роман не столько о распаде личности посреди бушующего безумия, сколько о поиске чистого, ничем не загрязненного внутреннего «я».

Не сказал бы, что могу советовать эту книгу всем без исключения. Она обманчиво легка, поэтому вполне велика вероятность обнаружить себя буксующим прямо в эпицентре произведения, в попытках выбраться из потока сознания Розенберга (да чего уж там, Чарли Кауфмана). Но если у кого-то есть желание попробовать – пожалуйста. Думаю, литература такого рода должна восприниматься не столько как «шутка» или просто «баловство автора», а как полноценный диалог с творцом, которому есть что сказать. Пусть и в весьма необычной для читателя форме.

Максим Солопьев,
главный библиотекарь СИО
Центральной городской библиотеки им. А.С. Пушкина